Приручение времени

Приручение Времени

7 июня – 7 июля / проект ФАБРИКА / стр.8, 1-й этаж

художники: Илья Долгов, Юлия Ивашкина, Сергей Лоцманов, Валентин Ткач, Устина Яковлева

кураторы: Сергей Огурцов и Валерия Олейник

1

На заре электрической эры, идеи были вынуждены дожидаться технологий. Спустя полвека после Дюшана, когда скорость конвейера стала определяться эффективностью паблик рилейшнз, идея об искусстве идей захватила умы и рынки. Придуманный французским экс-живописцем революционный метод создания визуального искусства стал к 60-м синонимом нового американского авангарда, и определением современного искусства как такового. Сегодня, спустя еще полвека после стульев Кошута, концептуальным стало даже искусство уличных портретистов: сменился режим и производства, и восприятия. Наступила эра когнитивного труда.

Последний авангард модернити, концептуализм сегодня парит над водами когнитивного капитализма как голодный дух времени: концептуальна реклама, концептуальна власть. В эпоху, когда знанием является все, что валяется под подушечками на тач-скринах, труд художника часто сводится к проявлению новых смыслов через реорганизацию созвездий знаний, производимых машинами general intelligence социальной коммуникации. Чуткие к сопротивлению материала, художники понимают, что делать искусство по методам Дюшана и Кошута стало слишком уж легко.

2

Пророки медиа-анализа в 60-х чаяли грядущее воскрешение тела именно из мира идей, отчужденных в телевизор и системный блок. Кажимый триумф телесности – от "гуманитаризации" культуры Ренессансом и до единения масс раннего кинематографа – напротив, представлялся МакЛюэну&Ко жертвоприношением тел глазу – уже даже не человеческому, но глазу железных машин, развившихся из первой технологии воспроизведения: печати.

Идеалистический концептуализм вырос из самого материального искусства того времени, минимализма – последнего индустриального жанра. Электрические машины идей функционировали уже иначе. Идея освобождает от скопофилии, и возвращает возможность (ментального) восприятия одновременности, мультиперспективности и продолжительности присутствия. Преодоление визуальной изоляции чувственности разрушает линейность, приближая – или возвращая – обетованное МакЛюэном время единства перцепции. Концептуализм и компьютеры – ровесники и, может статься, дети одной исторической пробирки.

Но сегодня искусство уже не опережает технологии в борьбе за революционную антропологию. Скорости массовых коммуникаций близки световым, пропускная способность любого канала культур-индустрии выше, чем у всех биеннале вместе.

В России это особенно ощутимо: с большим опозданием переходя от бюрократическо-индустриальной системы производства знания (с ее арт-аналогом в виде московского "концептуализма") к цифровой экономике когнитивного капитализма, мы по-прежнему используем позавчерашние технологии и фасцинированы давно отработанными идеями.

3

На таком фоне в искусство незаметно возвращается ручной труд. Речь, конечно, не о ремесленном аспекте труда, не об отказе от технологий. Сопротивление материала, необходимое для рождения искусства, как всегда требует от художника безвозвратных инвестиций времени жизни – живой длительности работы. Поскольку скорость смыслов в менеджменте общих знаний стала исключительно высока, ментальные трудозатраты сами по себе более уже не обеспечивают сопромат.

Вложение времени жизни – непосредственного движения руки, глаза, тела – как художником так и зрителем, становится сегодня необходимым (хотя и не достаточным) условием возникновения произведения искусства. Именно этим сегодня и является "ручной труд" – это реальная длительность проживания, возвращенная из машин и идей, в которых она спасалась в свое время от индустриального перепроизводства.

Примечательно, что именно графика и живопись – наиболее традиционные (и наименее заметные сегодня) для визуального искусства средства – первыми со всей убедительностью демонстрируют возвращение ручного труда в его новом качестве.